В прокат выходит фильм «Субстанция» об отношении общества к женскому телу
В прокат выходит фильм Корали Фаржа «Субстанция», получивший награду за лучший сценарий на Каннском фестивале 2024 года. В этом боди-хорроре, наполненном отсылками к творчеству Кубрика и Кроненберга, режиссер исследует отношение общества к женскому телу, не предлагая новых ответов на эти вопросы.
Когда в 2021 году «Титан» Жюлии Дюкурно получил «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах, это стало настоящей сенсацией. Фильм в неоднозначном жанре боди-хоррора, снятый женщиной, стал победителем на престижном кинофестивале. И хотя нечто подобное уже случалось с «Автокатастрофой» Кроненберга, которая в 1996 году получила только специальный приз жюри, пришло время новых голосов, новых авторов и новых ответов на вопросы, которые всегда волновали человечество.
Поэтому «Субстанцию», вероятно, с радостью приняли в конкурс фестивальные отборщики. Это снова боди-хоррор от женщины-режиссёра, к тому же на такую животрепещущую тему, как невозможные требования молодости и красоты, которые современный социум предъявляет к женщинам. Исполнительнице главной роли Деми Мур, чье тело на протяжении всей её карьеры подвергалось обсуждению и нередко осуждению, эта проблема, должно быть, знакома.
В «Субстанции» Мур играет Элизабет Спаркл, дни славы которой остались далеко позади. Это наглядно демонстрирует монтаж в начале фильма, когда звезда Элизабет на голливудской Аллее славы постепенно ветшает, трескается и пачкается. Теперь героиня ведёт уроки аэробики в утреннем телешоу, как будто на дворе 1987 год. Но это лишь метафора, и мы не будем придираться к достоверности.
Однажды Элизабет случайно слышит телефонный разговор своего продюсера, который говорит, что она стала старой и некрасивой и пора бы заменить её на новую модель. Потом Харви — так зовут продюсера — повторяет ей это в лицо. В расстроенных чувствах Элизабет попадает в небольшое ДТП и в больнице узнаёт об экспериментальной «субстанции», которая позволяет обрести «более молодую, более идеальную, лучшую версию себя». Слегка поколебавшись, она вкалывает себе ядовито-зелёную сыворотку, и из её тела с хлюпаньем, чавканьем и прочими кроваво-физиологическими подробностями выбирается юная красавица, называющая себя Сью (Маргарет Куэлли).
По условиям эксперимента Элизабет и Сью меняются телами каждую неделю. И пока молодая женщина становится звездой и развлекается на всю катушку, старшая в те недели, когда не валяется пустой оболочкой на полу ванной, бесцельно шарахается по квартире, поглощает гаргантюанские количества еды и тупо пялится в телевизор. В фильме неоднократно звучит мантра, что Элизабет и Сью едины, они одно целое, но на самом деле это, очевидно, не так: каждая существует отдельно, обладает собственными инстинктами и желаниями (на мысли и эмоции для них авторы не размениваются) и о том, что делает другая, узнает по мусору в квартире.
Зачем это нужно Сью, понятно: без субстанции её бы просто не было. Но почему Элизабет соглашается на совершенно невыгодную для себя сделку, на две недели в месяц погружаясь, по сути, в кому, а остальное время завидуя успехам юной конкурентки? Пожалуй, честным ответом тут было бы, что иначе фильм превратился бы в короткометражку, а у Коралин Фаржа есть целых 140 минут, на протяжении которых можно снова и снова повторять, что общество видит в женщинах только куски сексуального мяса и запрещает им стареть.
Свою сатиру Фаржа набрасывает жирными мазками, не вдаваясь в детали, из-за этого картина мира в её фильме выглядит слишком абстрактной и парадоксально устаревшей. В 2024 году сексизм и эйджизм маскируются лучше и действуют тоньше, чем это было, скажем, в 1992-м, когда вышла «Смерть ей к лицу», рассказывающая точно об этом же гораздо остроумнее. Оттуда режиссёр напрямую заимствует некоторые визуальные приёмы — а ещё из «Сияния» (1980), «Кэрри» (1976), «Мухи» (1986) и «Экзистенции» (1999).
При этом, высмеивая и осуждая потребительское отношение к женщинам, Фаржа использует столь же эксплуатационный подход. Сью подаётся как набор из задорных грудей, длинных ног, гладкой попы, блестящих волос и пухлых губ — всё это камера рассматривает с совершенно вуайеристским удовольствием. По контрасту, быстро стареющее тело Элизабет снято традиционными для хоррора приёмами, как что-то страшное и отталкивающее. К концу фильма идея, что старение — естественный процесс и пора уже перестать внушать женщинам, что с возрастом они превращаются в монстров, окончательно теряется в складках бутафорской плоти и потоках заливающей экран искусственной крови.
