Валерий Гергиев открыл сезон в Большом театре
В Императорском фойе Большого театра генеральный директор Валерий Гергиев встретился с журналистами. Он рассказал о своих музыкальных предпочтениях и поделился концепцией дальнейшей интеграции Большого и Мариинского театров.
В этом году было много нового. Впервые за четверть века не было пресс-релизов с названиями и датами премьер сезона. Впервые журналистов не пустили на сбор труппы. Впервые в президиуме все руководство театра представлял один человек — Валерий Гергиев, что ясно обозначило театральную иерархию.
Монолог генерального директора был похож на доверительную беседу: длинный перечень любимых произведений маэстро перемежался театральными анекдотами, воспоминаниями о спектаклях своей молодости и рассказами о встречах с великими музыкантами.
Конкретные детали, такие как даты и постановочные составы будущих премьер, не занимали оратора. Это была декларация о намерениях.
Поток произведений, без которых, по мнению генерального директора, не обойтись Большому театру, делился на две части.
Первая часть — «концентрация на именах великих русских творцов». Она открывалась «Чародейкой» Чайковского, за которой следовали его же «Евгений Онегин» и «Пиковая дама». Перечислены были ещё три оперы Чайковского («Иоланта», «Мазепа», «Орлеанская дева») и оперы Римского-Корсакова («Сказание о граде Китеже», «Ночь перед Рождеством»), Мусоргского («Хованщина») и Прокофьева, который «жил на Западе, но вернулся на родину». Из опер Прокофьева на повестке дня в первую очередь «Семён Котко», отсутствие которого в Москве «неудобно».
Одноактные балеты «возвращенца» — «Скифская сюита», «Шут», «Блудный сын» — могут быть объединены в «тройку». Переговоры с тремя хореографами уже идут. Что до «Золушки», то в Большой можно вернуть давнюю постановку Юрия Посохова или сочинить новую.
Третьей может быть «Весна священная» Нижинского, но, возможно, кто-то сочинит новую версию балета. Поставить надо и ораторию «Царь Эдип», и «Светлый ручей», и «Конёк-Горбунок».
Балеты Шостаковича и Щедрина — «Светлый ручей» и «Конёк-горбунок» — маэстро тоже счёл достойными внимания. Но поскольку их в Большом и Мариинском театрах ставил американский хореограф Алексей Ратманский, нужны другие версии.
Гендиректор произнёс имена хореографов-петербуржцев Вячеслава Самодурова, Максима Петрова и — с особой надеждой — Александра Сергеева. Произведения Родиона Щедрина следует ставить безотлагательно, при жизни композитора. Желательно восстановить «Мёртвые души» — в 1970-е годы московская постановка оперы очень впечатлила Гергиева-стажёра.
Вторая часть речи касалась западных композиторов. Из них Валерий Гергиев выделил Вагнера, он уверен, что ресурсы двух театров позволят поставить «Кольцо нибелунга» «за год-полтора». Неплохо также перенести из Петербурга в Москву «Тристана и Изольду» Дмитрия Чернякова и «Мейстерзингеров». Верди также «не может быть изгоем». Начать следует с «Отелло», а дальше — «Фальстаф», «Набукко», «Аида», «Симон Бокканегра», «Риголетто», «Трубадур» и «Травиата».
На вопрос о том, что именно из перечисленных в его речи опер и балетов будет поставлено в сезоне-2024/25, Валерий Гергиев решительно ответил: «Всё!»
В осуществимость этих грандиозных планов не верится: в своём монологе дирижёр явно не учитывал ни длительность постановочного процесса, ни работу авторов спектакля — режиссёров, хореографов, художников.
Скорее всего, премьеры текущего сезона будут возникать внезапно — по мере готовности, как издавна повелось в Мариинском театре. С большей вероятностью можно утверждать, что главного дирижёра в Большом как не было, так и не будет, поскольку генеральный директор считает таковым себя самого. Наконец, такой «пустяк», как билетный ажиотаж с новогодними «Щелкунчиками», его вовсе не тревожит: «Этим занимается один из моих заместителей».
По итогам этой содержательной беседы можно констатировать, что давняя идея Валерия Гергиева об объединении обоих театров уже осуществилась. Не де-юре — де-факто.
